Система [Спаси-Себя-Сам] для Главного Злодея (ЛП) - Мосян Тунсю

— Шиди, ты… — встревоженно бросил он, назвав Шан Цинхуа чужим именем. — Что с тобой случилось? Что с тобой произошло за эти несколько дней — да ты на человека не похож!

Сглотнув подступившие слёзы умиления, Шан Цинхуа смущённо ответил:

— Возможно, шисюн не может узнать меня, потому что перепутал меня с другим моим шисюном.

Он всего-то немного осунулся от недоедания — но чтобы прямо «на человека не похож»? «К сведению шисюна Вэя с Ваньцзянь, я протирал каждый из мечей на поле испытаний его пика не менее трёх раз! — обиженно думал Шан Цинхуа. — И всякий раз при этом ты велел мне подмести твою комнату, сварить тебе рис, покормить твоего панголина [7] — а ты даже лица моего запомнить не удосужился!»

— Ты что, не понял, что я пошутил? — отозвался Вэй Цинвэй. — Что, не смешно получилось? Ах, да, шиди Шан, почему ты здесь один — куда подевались остальные? И почему вы так задержались? Что-то случилось?

— О, как я посмотрю, шисюн Вэй по-прежнему питает пристрастие к такого рода шуткам, — отозвался Шан Цинхуа. — А остальные… остальные…

Эта встреча произошла так внезапно, что он не успел продумать складную историю [8] о том, что же всё-таки с ним случилось — так что вместо объяснений придал лицу ещё бóльшую бледность, дважды покачнулся — и наконец картинно рухнул на землю, лишившись чувств.

Учитывая, насколько истощённым он выглядел, его сотоварищи просто обязаны были на это купиться.

Упорно прикидываясь лежащим без сознания, он ощутил, как Вэй Цинвэй, опустившись на корточки рядом с ним, потыкал его в щёку. Остальные принялись совещаться:

— Шисюн, похоже, он в обмороке, что же нам делать?

— Ну а что нам остаётся? — парировал Вэй Цинвэй. — Давайте-ка заберём его с собой — там и решим.

***

На пике Цюндин.

Тела разместили в ряд перед Главным залом. Тут лежали все адепты пика Аньдин, отправившиеся за товарами в тот злосчастный день — кроме Шан Цинхуа.

А сам он стоял перед ними на коленях, роняя слёзы.

Безусловно, тут уж ничего не поделаешь — в этом мире заклинателей выжить не так-то просто, и тот, кто от природы не наделён добрым сердцем, не может обойтись без хорошо развитых слёзных желёз — в противном случае он не смог бы столь правдоподобно изобразить перед лордами пиков зрелище «настолько помешавшегося от горя, что не в силах подобрать слов».

Когда расспросы завершились, посуровевшие лорды пиков удалились во внутренние покои Главного зала, чтобы посовещаться. Внезапно тишину нарушил звон нефритовых подвесок на эфесе меча, и к Шан Цинхуа неторопливо приблизился адепт в одеяниях пика Цинцзин.

Светлая кожа, тонкие брови, бледные губы — и что-то неуловимо жестокое в правильных чертах лица. Чёрные волосы стянуты в пучок на затылке лентой цвета цин, в руках — длинный меч. По всей видимости, это то самое ходячее бедствие, дьявол во плоти, экзотический цветок пика Цинзцин, один из лидеров своего поколения и по совместительству главный злодей «Пути гордого бессмертного демона» Шэнь Цинцю.

Окинув тела беглым взглядом, он безразлично бросил:

— Так этот демон велел тебе передать что-нибудь на словах или, может, какую-нибудь вещь?

Шан Цинхуа был потрясён до глубины души, что старший адепт соизволил обратиться к нему лично.

— Нет? — выдавил он.

Что и говорить, обычно Шэнь Цинцю вообще в упор не видел всех, кто ниже него самого по положению. Всякий раз, когда он заговаривал с Шан Цинхуа, его голос прямо-таки сочился презрением, хотя, по правде, адепт пика Аньдин так привык к этому, что перестал обращать внимание…

— А вот это воистину странно, — уголки рта Шэнь Цинцю приподнялись в фальшивой улыбке. — То ли семь, то ли восемь человек убиты — и, раз он ничего не хотел с тобой передать, с чего бы ему оставлять тебя в живых?

Шан Цинхуа похлопал глазами, чувствуя, как из них вновь льются слёзы.

— Это… это…

На сей раз Шэнь Цинцю расплылся в совершенно искренней улыбке:

— Шан… шиди. Так как же ты на самом деле сумел спастись, чтобы вернуться на хребет Цанцюн?

Шан Цинхуа понимал, что не может позволить себе необдуманного ответа на этот вопрос.

Этот парень, Шэнь Цинцю этого мира, действовал согласно тому, что изначально вложил в него автор. Он не походил на рандомное пушечное мясо с IQ около 40, так что одурачить его было не так-то просто. Если сейчас Шан Цинхуа проколется, то можно ставить жирный крест на ещё не начавшейся карьере шпиона.

С полминуты он строил из себя дурачка, глупо улыбаясь. Затем у него над головой словно зажглась лампочка, и он тут же забормотал, запинаясь:

— Это… Наверно, это случилось потому…

Потому что он, не раздумывая ни мгновения, бросился перед Мобэй-цзюнем на колени?

Потому что он с искренним чувством во всеуслышание заорал: «Ваше Величество!»?

Потому что он в одночасье отринул малейшие зачатки чувства собственного достоинства?

Наградой терпеливо ожидавшему его ответа Шэнь Цинцю стал лишь отчаянный приступ кашля, от которого, казалось, Шан Цинхуа того и гляди выплюнет наружу все внутренности.

Тот кашлял, пока слёзы вновь не хлынули из глаз. Он отступил на шаг, и его лицо приняло обиженное выражение.

На любого найдётся управа [9], и смотри-ка, кого я призову, чтобы он разобрался с тобой!

И точно — пять секунд спустя из-за его спины послышался голос Юэ Цинъюаня:

— Шиди Цинцю, всем известно, что демонам чужды законы чести — очевидно, что шиди Шану чудом удалось избежать смерти. Даже если у тебя есть к нему вопросы, тебе не кажется, что сперва надо дать ему прийти в себя?

Вот он и явился — его божественный избавитель? Всеобщий благодетель? Будущий глава школы? На поле боя выходит Юэ Цинъюань!

Шан Цинхуа принялся считать про себя.

— Ладно, ладно, — сдался Шэнь Цинцю, воздев руку. — Раз мои слова не радуют слух, я больше ничего не скажу — как будет угодно шисюну Юэ.

1 удар.

— На этот раз наш шиди с пика Аньдин спустился с горы прежде всего для того, чтобы помочь уладить дела пика Цинцзин, так почему шиди Цинцю столь скуп в выражении сочувствия? Шиди Шан, отчего ты так сильно кашляешь? Мне сходить на пик Цяньцао за шиди Му, чтобы он тебя осмотрел?

2 удар. Шан Цинхуа молча помотал головой, роняя слёзы благодарности — и продолжая считать про себя.

— У каждого из двенадцати пиков есть свои обязанности, — осклабился Шэнь Цинцю, — и каждый преуспевает в чём-то своём. Это — дело пика Аньдин, так почему шисюн Юэ говорит так, будто мы в чём-то попрали права его адептов — можно подумать, только они и работают на всём хребте Цанцюн! К тому же, шисюну не стоит уверять меня в том, что они безропотно тянут свою лямку — можно подумать, я не знаю, как они ежечасно проклинают нас за нашими спинами!

3 удар.

Это ничуть не поколебало неизменного спокойствия Юэ Цинъюаня, который явно собирался что-то возразить, но Шэнь Цинцю опередил его:

— Хватит. Благодарю шисюна Юэ за наставление, Цинцю с радостью внемлет его поучениям в будущем. А сейчас — я пошёл.

4 удар. Готов!

Шан Цинхуа просто знал, что, если эти двое ввяжутся в спор, то непременно разойдутся, тая в душе обиду, к пятому предложению!

После того, как Шэнь Цинцю удалился, сжимая Сюя, Юэ Цинъюань вновь обернулся к Шан Цинхуа:

— Шиди Шан, ты натерпелся такого страху!

— Что вы, вовсе нет, — поспешно забормотал тот.

В сравнении с нещадной эксплуатацией и истощением, которым он подвергся за последние несколько дней, какой-то там испуг воистину ничего не стоил!

Что и говори, старик на границе потерял лошадь — но и это пошло ему на пользу [10]. После этого происшествия — быть может, потому что старый лорд пика Аньдин тем самым хотел поддержать Шан Цинхуа, или ещё по каким причинам — тот был повышен до ранга адепта внутреннего круга [11].

Шан Цинхуа весело напевал всю дорогу до большой общей спальни [12], откуда должен был забрать свои вещи перед тем, как заявить о своём прибытии в высокоранговый «Дом досуга» [13] пика Аньдин.